Утром, поскольку всю ночь соседи сверху [кто эти люди?] делили детей и мебель, громко топоча по моему потолку (кстати, 90-летнюю грэндмамми, божьего одуванчика, который обожает стирать белье в детской ванночке в зале, выливая по окончании процесса ополоски прямо на пол, почему-то никто брать не хотел), встала с воспоминаниями о Науме Коржавине.
Это не кляксы, это овечки и коровы на лужайке.